А поутру они вставали
Кругом помятая трава
Да не одна трава помята
Помята молодость моя
/"Шумел Камыш". Народное./
Настенька заплакала...
- А теперь, по старинному Троецарскому обычаю, давайте запихаем невесту
пацтол. И нехай пацталом, по камням в сапогах угадывает своего мужа.
- Помню, - сказала соседке за столом пожилая баба, - и я плакала, когда замуж шла.
Вот также помню как щяс, сижу пацталом, ною, культяпки ихние в бинтах
разглядываю. И девацца некуда, и вроде как положено.
Через шесть часов фпоймала себя на мысли, что вылезти хочецца больше чем
замуж. А тут и горячее подвезли.
- Ой, доля наша женская, - взгрустнула собеседница, - споем горемычную нашу?
Стол протяжно и с надрывом затянул "Не видать мне дропу как своих ушей...".
Когда закончили подскуливать соседские собаки, пауза пацталом несколько
затянулась. Тишину нарушал звук одинокой слезы, и чмяканье подарков.
Клановые малыши наменяли сердец, и поочереди, со словами "так не доставайся
же ты никаму", швыряли чурпыров под стол в невесту.
- А тамада смотри приличный, - продолжила молодуха напротив.
Без пожеланий всегдашней радости в судьбе. В стихотворной форме. Красаучег.
- Ага, ага, - поддержала пожилая баба. - И без каста. Видать с кастом совсем
нарядным будет. Знает видать за себя, паэтому сухой как лист.
Кремень, а не человечище. Паканцофке подойду, пару строк черкану ему в ухо.
Она жысть длинная, глядиш и мне ещё судьбинушка разочек подкинет. Ещё
пацталом пагадать.
- Ты Лентьевна судьбу не испытывай, - высморкалась в скатерть сидящая рядом
соседка.
- У тебя хоть маленький, серенький, троешный, и щяс с переломом, зато свой.
Бог услышит - хорошего фиолетового даст. А нам горе судьба женская печальная,
только и смотреть остаёцца. Я вот все камни уже назубок по голенищам знаю...,
сто раз пацтол просилась. Аки птица лебёдушка тудой навзничь бросалася, билася
там меж крышки столовьей крылом и всё бестолку. Ну тоесть в одиночестве.
А под венец иш...Настёне свезло. И шрапнелью она паштишта незадета с децтва,
и в чейтых сапогах не разбираецца... а гляди всё ей дропнулося.
- Девоньки. А может ещё разок затянем нашу горемычную? Тяжело невесте
тама, поможем ей так сказать словом добрым, да слезою чистой?
Соседских собак тряхнула новая волна... Тамада, оттопырил нижнюю губу и
взмахнул руками.
- Шабаш девоньки. Мне тут по дороге сказали, что у вас бить женщин и животных
грехом нещитаецца. Что те сказали, что другие заслуживают ласки исключительно
когда пользу приносят. Вечер на дворе уже девоньки, так может простимулирую я
сие таинство ногой так сказать.
Ничаяна так сказать ошипшись, пацталом ткнувши в Настеньку...
Пока за шли бурные обкастованные дебаты, пивший всю ночь накануне
молодожён был угадан. По словам невесты, решающим стало то, что жених
оказался человеком глубоко порядочным, и накануне возлияния не забыл
флористическую беготню. Результатом которой явился крепко прикрученный
к сапогам одуванчик. Он то собственно и выстрелил, как то ружжо на стене.
По слезе радости на щеке жениха, все поняли степень вчерашней
обкастованности, и принятого на грудь сегодня. Вынув из кармана колечко
аля "фпритирку", новоявленный супруг погрустнел ещё больше. Незаметно
положил его обратно в карман, и с чувством выполненного долга сразу
же захрапел.
Тафтологическое начало как и положено, было положено. "Наших бьют!"
свадьба слышала с децтва. Тамаду отвели в сторону, и под накинутой
цветастой шалью ему вваливали вводную.
По традиции гости стали покидать помещение кто с чем. Кто с чурпыром,
кто с завистью. Не осталась безучастна к событиям и невеста.
С проломом головы тело отнесли на супружеское ложе и дали клич жениху.
Обкастованный по самые помидоры, глава семьи не сразу оценил прелесть
всего случившегося. А когда оценил, было уже поздно. Вышесказанные овощи
были отчекрыжены в далёком порту, и молодая семья пожелала друг другу
крепко спать. Жить - поживать, и добра наживать.
Очередной день из жизни Троецарствия прошёл... На прилавках свадебных
лавок воцарилась тишина ...
рут
|