Зыкин С.С.


…Года прошли, и мы иными стали.
Теперь никто не спросит никого:
- Что у тебя на сердце?
Уж не тьма ли?
Возьми немного света моего…

А.Решетов

Свалочница


По привычке проснулся в семь утра. Уже два года, как я вышел на пенсию, а отвыкнуть никак не могу. Солнце заглядывало между шторами и давало надежду на то, что сегодняшний день будет безоблачным, и выступление оркестра в городском парке на этот раз всё-таки состоится.
Тишина. Такая ненавистная и гнетущая. Оглушающая, как на кладбище. Она не так давно бесцеремонно ворвалась в мой дом и стала почти единственным моим собеседником. А когда-то она была такой желанной. Какое это было наслаждение, растянувшись на диване и отрешившись от всего, упиваться её редкими мгновениями. Теперь она, как похоронный марш, унылая и обрекающая на вечный покой. Порой хочется кричать и крушить всё вокруг, чтобы прогнать эту навязчивую тишину. А как здесь было весело. Всё не так.
Всунув ноги в прохудившиеся тапки, я пошёл на кухню ставить чайник, по пути сорвав прошедший день с отрывного календаря, который висел в коридоре рядом с зеркалом. До пенсии – неделя, а денег осталось совсем ничего. С мыслью о том, что всё-таки как-нибудь дотяну, поставил чайник на огонь и направился в ванную комнату. В старости всё время на что-то надеешься: переживаешь за своих детей и внуков, за их будущее и надеешься, что судьба их будет не такой тяжёлой, как у тебя; надеешься, что смерть придёт к тебе во сне, и ты не станешь обузой для родных, лёжа парализованный в кровати; надеешься, что смерть – это не конец жизни, а начало новой, и она будет более светлой и безоблачной; надеешься на то, что наконец-то народ будет удостоен лучшей жизни и будет жить, а не выживать.
Позавтракав и одевшись, я вышел на улицу.
- Доброе утро, Николай Николаевич. Опять на танцы? – спросили меня соседские старушки, которые всё своё свободное от садов и огородов время проводили на скамейке у подъезда за обсуждением тех или иных событий в жизни нашего подъезда, а то и всего дома.
- Доброе, - ответил я и, не задерживаясь, пошёл дальше. Представляю, как они сейчас чешут языками о моём воскресном увлечении танцами.
Парк находился в пятнадцати минутах ходьбы от дома, и я решил отказаться от услуг городского транспорта и прогуляться пешком, ибо погода позволяла это сделать. Яркое солнце уже не пригревало по-летнему, но какие-то частички тепла для октября сохранило. Осенний ветер играл с опавшей листвой, подбрасывая и кружа её в замысловатом танце. На ветках деревьев ещё сидели одинокие листья, не желая смиряться со скорым приходом зимы. Парк располагался вдоль крутого берега реки, с которого открывался вид на поля, исчерченные перелесками. В центре парка находилась одна из главных достопримечательностей нашего города – большой фонтан, от которого лучами разбегались асфальтовые дорожки. Одни вели к эстраде, на которой некогда выступали самодеятельные коллективы, а по выходным дням проводились культурно-массовые мероприятия. Другие вели к аттракционам (надо признать, что это единственное что обновлялось в городском парке с момента, когда наша страна начала жить по-другому). Как же здесь было весело и многолюдно. Парк являлся местом массового отдыха, не то что сейчас. Я помню своё первое свидание, которое назначил своей будущей жене в этом парке у фонтана. С нетерпением ждал назначенного часа и всё время озирался по сторонам, не зная откуда она появится, и задавал себе один и тот же вопрос: “Придёт или нет?” И она пришла. С некоторым опозданием, правда. Весь вечер мы гуляли по аллеям парка и о чём-то разговаривали. О чём? Сейчас уже и не вспомню. Да и нам это тогда казалось не важным, главное, что мы были рядом. А потом, сидя на лавочке на берегу реки, провожали уходящее за горизонт солнце. В этом же парке мы отдыхали со своими детьми, а потом и с внуками. Здесь и наша дочь нашла своё счастье. Много приятных воспоминаний связано с этим местом, может быть именно поэтому меня так сильно и тянет сюда в последнее время. А звуки оркестра добавляют моим воспоминаниям ещё более светлые тона.
На площадку перед оркестром потихоньку подтягивались немногочисленные любители “древней” (как выражается моя вн