Во время своих путешествий великие Мрак, Олег и Таргитай посетили множество миров. В каких-то они задержались надолго, через иные же пронеслись всего за миг. Но и этого мгновения было достаточно, дабы попасться на глаза некоей сущности. Не имея собственного мира, она неустанно поглощает другие. Некоторые мудрецы говорят, что это воплощение первозданного Хаоса. Кто знает! Так или иначе, незримая крупица этой сущности зацепилась за одежду одного из бессмертных героев, и, сам того не ведая, принёс он её в Троецарствие. Лишь малую толику всепоглощающей бездны — но способную уничтожить всё сущее...

Какое-то время частица Хаоса парила над морями и материками, словно оглядывая новые владения, пока однажды не повстречала мятущуюся душу, что могла сослужить хорошую службу. Сей ужасный союз наделил ту душу даром, хотя скорее проклятьем, перерождения.

Воистину, стези Великих неисповедимы. Ведь вестником Рока стал неприметный старатель из Арсы, ещё не испытанный сечами и не знавший запаха крови. Жизнь его была недолгой и оборвалась при внезапном куявском набеге. Однако это было лишь начало, ибо он возродился в ином обличье. И так повторялось затем вновь и вновь. Каждый раз он сохранял память о прошлых жизнях, и зловещая искра внутри разгоралась всё сильнее...

Так странник шёл через время, как нож сквозь масло, меняя лики, но не в силах найти себя и не ведая об уготованной судьбе. Он перепробовал всё:  веселил людей, был бродячим бардом, становился  блюстителем закона и его  нарушителем, не раз брался  возглавлять великие армии степняков.

Однажды он даже сумел найти себе  пристанище, где захотел остаться, и самое главное — обрёл ту, что исцелила его разум и сердце... Лишь ей одной каким-то неведомым образом удавалось притушить искру ярости, сжигавшую его изнутри.

«Но, как известно, ничто не вечно... И Хаос дождётся своего часа, чтобы вырваться наружу, оставив после себя лишь тени и пыль. Хотя, если всё и правда так, то кто бы смог уцелеть, чтобы поведать эту историю? Хороший вопрос...» — на этом седой старец умолк. Он накрыл голову рваным капюшоном ветхого плаща и прихрамывающей походкой удалился от костра, растворившись во тьме ночи.